|
ИРИНА ГАНЕЛИНА
Интерьвью с Ириной Ефимовной Ганелиной
--------------------------------------------------------------------------------
Ирина Ефимовна Ганелина известный врач-кардиолог, создатель первого в СССР специализированного инфарктного отделения с палатой интенсивного наблюдения (сердечной реанимации) на базе Покровской больницы (бывшей больницы им. В.И. Ленина). Автор пяти монографий, более чем ста пятидесяти научных публикаций, доктор медицинских наук, профессор. Учителем Ирины Ганелиной был крупнейший российский кардиолог академик Георгий Ланг. Ирина Ефимовна - вдова Якова Соломоновича Лурье (1921-1996), видного историка, специалиста по русскому средневековью и новейшей русской литературе.
Сейчас Ирина Ефимовна - профессор кафедры сердечно-сосудистой медицины при Медицинской Академии последипломного образования.
Пчела: Расскажите, пожалуйста, о своих родителях.
Ирина Ефимовна Ганелина: Моя мама выросла в Петербурге и тут же окончила гимназию. В 1918 году, когда был голод, она уехала в Белоруссию к родственникам, в Витебскую область. Там и познакомилась с моим папой. Я родилась в Белоруссии и прожила там год. А с 1922 года я живу здесь. Мама моя была врачом. Но поступила она в институт довольно поздно, где-то в тридцать лет, когда мне уже было 14 лет. Ее отец был еврей, и право на жительство он, будучи банковским чиновником, получил каким-то хитрым способом как купец 1-й гильдии. А маму из-за этого не брали в вуз. И ей пришлось сначала окончить медицинский техникум, и проработать какое-то время мед.сестрой. Потом стала врачом-педиатром, ассистентом в 1-м медицинском, деканом. Отец мой тоже учился поздно. Я уже училась в школе, когда он кончал экономический вуз.
Пчела: У вашей мамы были сестры или братья?
И. Г.: У моей мамы были старшие сестра и брат. Брат умер взрослым, в Ташкенте. Сейчас я думаю, что он был выслан. Во всяком случае, почему он попал в Ташкент, я не знаю. А сестра ее дожила до глубокой старости, была врачом - акушером-гинекологом. Работала в "Снегиревке". Умерла в 79 лет. А мама умерла в 1988 году здесь, в этой квартире. Ей было 88 лет.
Пчела: В какой школе вы учились?
И. Г.: Мы жили в Смольнинском районе, на 9-й Советской. Там же, где и кинотеатр "Искра", напротив была школа. Замечательная. До революции она называлась гимназия имени Гоголя, потом стала 3-я школа Смольнинского района. Учителя у нас были еще гимназические.
Я все 10 лет училась в этой школе. И у нас было много всяких самых разных ребят. Нас все время перемешивали. Когда я туда пришла, там было то ли пять, то ли шесть первых классов, а кончали два десятых. Мы встречались потом каждые 5 лет, последний раз прошлой весной - 60 лет выпуска отпраздновали.
Мы кончили школу в 1939 году. Ну, что про наших сказать? Четверо наших мальчиков погибли на войне. Но наших погибло меньше, чем старших и младших выпусков, потому что, когда началась финская война, наших мальчиков из вузов забрали в разные училища, так что, когда началась Отечественная война, они уже были в основном не рядовыми.
Пчела: В то время у ваших родителей никаких не возникало проблем?
И. Г.: У моих родителей никаких проблем не возникало. У кого-то из наших ребят очевидно что-то возникало, но мы про это плохо знали. И вообще, мы были очень верующими. В смысле комсомола. Мы верили во все эти дела, в процессы над врагами народа. И вообще были очень наивными.
Пчела: Почему вы решили поступать в медицинский институт? Семейная традиция?
И. Г.: Честно говоря, у меня не было никаких ярко выраженных желаний и стремлений. У нас в школе все предметы хорошо преподавали, и на первых курсах мне очень легко было учиться, потому что были замечательные преподаватели по химии, физике, математике, биологии. По литературе у нас вообщ 'e5 был потрясающий учитель - А.А. Бордовский. Он у нас вел тогда литературный кружок. Вообще у нас очень хорошо литература велась. Он умер в блокаду. Его воспоминания хранятся в Пушкинском доме.
Пчела: А как вы познакомились с Яковом Соломоновичем?
И. Г.: С Яковом Соломоновичем я познакомилась перед войной. Зимой 1941 года. В Сиверской был такой Дом отдыха "Красный треугольник", там проводили зимнe8е каникулы студенты - историки и медики. Я приехала туда с моей двоюродной сестрой и еще одной девочкой, а Яков Соломонович - со своим другом Юрой Поляковым, он потом погиб на фронте. И там-то мы и познакомились. За полгода перед войной. Потом Яков Соломонович уехал в эвакуацию, а я осталась здесь. И мы снова встретились только в 1944 году в Москве. Он уехал в Сибирь, там преподавал. У него был "белый" билет. Его распределили в Енисейск в педагогический институт, и он там же защитил диссертацию. А отец его в это время профессорствовал в Иркутске. Он вернулся с отцом в Москву, в Академию. А я была здесь в блокаду. Потом уехала отсюда в Ташкент, очень поздно, уже в марте 1942 года. Там училась, продолжала учиться. Потом послала документы в Москву и кончала последний курс в Москве. И была там год в аспирантуре.
Пчела: Насколько я знаю, один из ваших учителей - академик Георгий Федорович Ланг.
И. Г.: Ну, да. Он мой главный учитель. Я была год в Москве в аспирантуре и работала там в клинике. Но я хотела вернуться домой, и меня перевели в аспирантуру в 1-й медицинский. А я еще, когда училась в Ташкенте, прочитала монографию Ланга, и поэтому попросилась к нему в клинику. Собственно говоря, учение у него в клинике, оказало огромное влияние на всю мою дальнейшую жизнь. Там был совершенно замечательный коллектив!
Пчела: Академик Ланг был представителем старой дореволюционной школы?
И. Г.: Ну, естественно! Он был знаменитый кардиолог, самый знаменитый вообще. Кстати сказать, он был русский немец. У него была замечательная клиника, нынешние профессора могли бы быть у него только ассистентами. Всему я научилась там. Я успела еще при его жизни в 1948 защитить кандидатскую диссертацию...
Уже после смерти Ланга, после дела врачей, стали брать в аспирантуру, ординатуру по признаку партийности, национальности. И очень многие из моего поколения легко попадали в ассистенты, профессора, вместо тех, которых убирали.
Пчела: А у Ланга было много учеников?
И. Г.: Конечно. У него была целая школа. И были блестящие
ученики. Мою первую монографию я посвятила коллективу клиники Ланга. Сейчас из его учеников практически никого не осталось. Я последняя защищала диссертацию при нем.
Пчела: А как кампания по борьбе с космополитизмом сказалась на вашем муже?
И. Г.: А Яков Соломонович в это время был уже доцентом. Он читал русскую историю в Академии художеств и в Герценовском, и его уволили. Он четыре года был безработным. Отца его тоже уволили из университета, который он кончал до революции и где был профессором, очень известным. Он потом уехал в Одессу, а затем во Львов. Что-же касается меня, я оставалась одна, работающая - младший научный сотрудник. А Соломон Яковлевич знал заместителя директора Павловского института. И он пошел выяснить, что со мной-то будет. Всех уже уволили. Тот сказал: Соломон Яковлевич, вы не беспокойтесь, она у нас на хорошем счету, мы ее будем увольнять в последнюю очередь.
Пчела #24-25 (январь-апрель 2000)
_________________
...«Noli nothis permittere te terere»
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
